Причина космоса

Предисловие

Константин Эдуардович Циолковский великий Советский учёный изобретатель самоучка (1857 – 1935г.). Часть жизни Константин Эдуардович отдал точным наукам, часть космографии, или изучению вселенной, часть наукам историческим и социалистическим, часть и весьма значительную – изобретениям.

Мысли, записанные учёным: «С тех пор, как я сознаю себя меня мучает желание не прожить без пользы для людей. Разумеется, каждый делает своё маленькое дело и тем уже полезен и необходим. И я таким делом не пренебрегал, будучи непрерывно 40 лет учителем. Но не всякий удовлетворится крохотными делами. Если есть сила, охота, желание и вера в себе, в возможность большего, то человек становится мучеником идеи до гробовой доски» …

«Я не говорю, что я не ошибаюсь. Мне кажется, что я прав. И всё же в моих мыслях нет ничего нецензурного. Я во всём мире признан основателем теории реактивных приборов.

Я изобрёл дирижабль, который в СССР признан лучшей системой.

Я первый дал теорию аэроплана.

Я произвёл множество опытов по сопротивлению воздуха. Перечислять всего не могу, многое ещё и не признано. Что же сделали мои судьи, чтобы иметь право запрещать мне свободно выражать свои мысли!» …………

***

Во вселенной господствовал господствует и будет господствовать разум и высшие общественные организации. Разум есть то, что ведёт к вечному благосостоянию каждого атома, разум есть высший или истинный эгоизм. («Монизм Вселенной») К.Э.Циолковский.

***

Овладев самостоятельно точными науками, вооружившись этими знаниями, К.Э.Циолковский с помощью своего гениального ума, выразил обще человечным понятным и доступным языком свои мысли в трудах. Мысли учёного ничто иное, как голос разума.

I. СПОРЫ О «МОНИЗМЕ».

Нельзя читать это, не прочитав мою книжку «Монизм вселенной». Поэтому, чтобы заинтересовать моим «Монизмом» и дать какое-нибудь о нём понятие, я прилагаю тут несколько отзывов о «Монизме» и ответы лицам, его прочитавшим и выразившим после этого своё мнение или недоумение.

Отзывы читателей:

И.Г.: Я получил Вашу брошюру… и прочел её…

Вы стоите на высоте современной науки… Поэтому Вы располагаете материалом для правильных и широких… обобщений.

Но что приводит читателя в наибольший экстаз (и меня, и тех, которым я давал читать вашу книжку…), — это Ваш общий вывод: «Уходящего из жизни ожидает непрерывная радость». Этим… аккордом Вы начинаете Вашу брошюру. Ещё более интересно Вы заканчиваете её, когда говорите, что «космос содержит только радость, довольство и истину». Когда знаешь, что к такому результату пришёл добросовестный учёный, то не только проникаешься глубочайшим уважением к учёному, к его труду и всей науке, но этот вывод заставляет и тебя энергично подтянуться, чтобы своим поведением и даже мышлением не нарушить окружающих тебя — радости, довольства, совершенства и истины. В Вашем изложении заключён тот величайший моральный стимул, который необходим человечеству и который является единственно авторитетным, потому что научен. Кроме того, я хотел бы указать ещё на две стороны конспекта: Вы материалистичны в своих выводах и исследованиях, и Вашим «монизмом» весьма сродни нам, коммунистам, которые в области общественных отношений и экономики также являются монистами…

Я.Р.: Вчера получил Вашу книжку. Ваше вино действительно меня опьянило, как Вы предупреждали в Калуге. Я тогда очень скептически отнесся к тому, что Вы сказали о книжке.

Теперь важная и трудная… задача — сделать её всеобщим достоянием. Буду о ней думать…

А.Ч.: Вчера ознакомился с Вашей работой… Вы правы: мысли, изложенные в ней, должны послужить для малодушных утешением, а для сильных духом — оправданием бытия. Я уверен, что ваши труды заразят многих для развития и продолжения Ваших биокосмических идей.

Д.Б.: Вы говорите о вечной, сложной жизни Космоса. Я не вижу тут и доли мистики — ничего, кроме научного знания. Вы заставляете человека жить сознанием космоса, повергаете его в восторг от созерцания бесконечной жизни мира. Вы правы: знание жизни вселенной, понимание себя как её части даёт человеку радость и спокойствие.

Одно лишь вырывается по прочтении вашей книги: к знанию, к светлому, великому будущему человека!..

Привожу вопросы, возбуждённые «Монизмом», и ответы мои на них.

М.В.: Атом — только клавиша, кирпич здания, он ничего не чувствует.

Ответ: Это так, пока он в неорганической материи, но в мозгу сложного существа он воспринимает всю игру мозга. Так фонографическая пластинка воспринимает всевозможные звуки и записывает их. Таким же свойством обладает и барабанная перепонка человеческого уха. Игра атома под влиянием мозга и составляет то, что мы неправильно называем психическим ощущением. Оно побочный и неизбежный продукт деятельности нервов. Атом соответствует старому понятию о бессмертном духе. Но надо помнить, что этот бессмертный «дух» совершенно пассивен, ничем не распоряжается, не управляет, а только чувствует сообразно мозгу или той среде, с которой он связан. Бессмертен же он в смысле чисто научном.

Кто же управляет животным? Его механизм, то есть совокупность атомов.

М.П.: Читал. Во всём согласен, всё это строго научно, атом блажен, но мне — то что?

Ответ: Вы состоите из атомов. Поэтому нескончаемое, субъективно непрерывное удовлетворение относится и к вам. Если совершенен космос, то и вы также, потому что составляете его часть. В общем, вы живёте его жизнью.

М.П.: Но я не атом, а совокупность атомов. Смерть их рассеет, и меня не будет.

Ответ: Нет, вы именно атом, а ощущение его зависит от деятельности мозговых узлов. Ваше тело есть собрание громадного числа атомов, каждый из которых ощущает сообразно той части организма, в которую он входит. Например, в ногтях и костях атомы живут, как в растениях, в спинном мозгу ощущают как насекомые, в головном мозгу, как человек и т. д.

Животное подобно хорошо, идеально устроенному обществу. Каждый член его живёт почти исключительно жизнью ассоциации, забывая сам себя и свои страстишки. Распалось общество (то есть умер организм), и все его члены лишились высших ощущений крепкой социальной жизни. Но они не умерли, они снова могут вступить в состав новых обществ: один — в одно (то есть в одно животное), другой — в другое (например, из русского сделается немецким подданным) и т. д.

Что это верно, видно из следующего. До вашего зачатия атомы ваши были рассеяны и находились в воде, воздухе, почве, в эфире, на других планетах, на солнце и т. д. Но это не помешало им принять жизнь, которая сейчас играет в вас. После вашего разрушения или смерти они опять разбредутся по вселенной. Это уже было до вашего зачатия и не помешало вам получить жизнь. Следовательно, после смерти ваше положение будет ничуть не хуже того, которое было до вашей постоянной жизни. Ясно, что последняя снова возникнет и будет всегда возникать после каждого разрушения, как после распада высокоорганизованного общества его члены (люди или другие существа) могут снова зажить высшей социальной жизнью, вступить гражданами в другие уцелевшие ассоциации.

Н.Н.: По — вашему выходит, что я не один в моём теле, а нас множество. Я никак не могу этого понять.

Ответ: В идеальном обществе все члены в своей деятельности следуют одному, единой воле, единой идее — и вот почему такое общество как бы одно существо. Так же и в организме является иллюзия единого существа. Их множество как в обществе, так и в животном, но мозговые атомы (или члены общества) проникнуты единым духом, единым ощущением.

Н.Н.: Но атом (примерно) каждые 4 месяца уходит из тела, а я остаюсь. Значит, ощущение связано не с атомом, а с чем — то другим, именно только с игрой мозга.

Ответ: Совершенно верно: члены (то есть атомы) организма, как и члены общества, уходят и приходят несколько раз ещё при жизни их. Но если атом уходит из тела, то разве оно от этого изменится? Разве тело может заметить это или известить кого-нибудь об уходе одних атомов и замене их другими? Это одна из человеческих или животных иллюзий.

В обществе одни члены умирают, а другие рождаются, однако разве это имеет влияние на общий вид государства? Оно может жить тысячелетия и больше.

Общество это живо и при сношениях с другими даже не извещает о смерти своих членов — так это обычно, так незначительно. Каждый член ассоциации изучает её историю, проникается ею, и ему уже кажется, что он жил с самого возникновения общества — тысячи лет тому назад. Так же атом, попадая извне в организм, сейчас же проникается всей совокупностью его идей вплоть до воспоминаний младенческого возраста, и ему уже представляется, что он живёт в теле с его зачатия, хотя этого совсем не было. Это тоже иллюзия памяти человека. Каждый говорит: раз я помню свою жизнь, значит, я жил в моём теле с его начала, между тем как вещество возобновляется много раз в течение жизни. Отсюда он делает вывод, что существует дух, независимый от материи.

Мы недавно только отрешились от геоцентрических иллюзий. Отрешиться же от иллюзий жизни гораздо труднее. Недаром кто-то сказал, что если бы ангел сошёл с неба и объяснил нам тайны «души», то и тогда мы бы не поняли их.

У животных едва ли существует память о всей протекшей жизни. Даже у человека она ограничена и не полна. Поэтому животные, вероятно, не знают, когда и как они возникли. Ни начала, ни конца своей жизни они не видят и о смерти не беспокоятся. Маленькие дети им подобны. И те и другие считают себя бессмертными. Как хорошо, что они не ошибаются — в другом, высшем и лучшем смысле (см. мой «Монизм»).

Н.Н.: Но всё же будущая жизнь — не продолжение настоящей: я не увижусь с друзьями и родственниками, растеряю все идеи и достижения, стоившие мне таких трудов и напряжений. Не хочу такой жизни, хотя и более совершенной, чем настоящая.

Ответ: Корова, если бы имела больше разума, также пожелала бы остаться коровой, овца не захотела бы расстаться с овечьей жизнью. Так же и волк, и тигр, и таракан, и клоп, и глиста.

Ограниченность человека заставляет и его впадать в те же гнусные желания. Да и много ли найдется людей, которым бы стоило дорожить прошедшим! Но и самые высочайшие люди, раз они знают, что их ожидает ещё более высочайшее, должны с радостью примириться с гибелью прошлого.

Несомненно, что вы жили и раньше, и даже лучшей жизнью. Но с кем вы жили? Соединились ли вы в этой жизни со своими прежними друзьями, то есть друзьями прошедшей жизни? Продолжаете ли вы прежнюю жизнь? Конечно — нет. Но это нисколько не мешает вам ценить настоящую жалкую жизнь и даже преувеличивать её оценку. Так и в будущей совершенной жизни вы не только не вспомните прошедшее животное состояние, но будете чрезмерно ликовать в своей высшей жизни. Иная в космосе малозаметна, как капля горечи в океане чистой пресной воды.

Я.Р.: Вы предлагаете замену одной веры другой. Мне это ненавистно. Довольно прежних заблуждений. Право, вы проповедуете что — то вроде веры, только под другим соусом.

Ответ: Вопрос не о вере, а о том, говорю я истину или ложь. Если ложь, то покажите, где она. Покажите мои ошибки, мои заблуждения. Я сам их страстно хочу видеть! Если же я говорю правду, то она должна быть принята, как вы её ни называйте.

Поймите то, что я хочу сказать. Выводы заслуживают внимания и даже отчаянной работы.

Л.К.: Дело тут не в понимании, а просто в том, что я не согласна с вами.

Ответ: Так можно уклониться от любого спора. Скажите, в чём вы не согласны, где мои ошибки? Если вы их не видите, то и не имеете права говорить о несогласии…

Н.Н.: Какая же разница между учёными материалистами и вами?

Ответ: Есть песенка, начало её грустно, но в её продолжении печаль превращается в непомрачимую радость. Первую меньшую часть песни знают материалисты. Я же знаю не только её начало, но и счастливое продолжение. Вот какова, между нами, разница! За материалистами большинство не идёт, потому что их печальное начало повергает человека в отчаяние. Идут за спиритуалистами, потому что они дают надежду на вечность. Большинство не имеет достаточно знаний, чтобы видеть их заблуждения. Вера их слаба, но отрадна.

Спиритуализм, помимо своей научной необоснованности, обещает, что — то смутное, неопределённое, возмездие за ошибки. Я же ясен как день. Вы часть космоса. В «Монизме» же доказывается, что жизнь в нём, в общем, совершенна и разумна. Значит, и вы, живя жизнью вселенной, должны быть счастливы. Земная жизнь — исключение. Покончив с ней, вы неизбежно погрузитесь в нескончаемую блаженную жизнь космоса.

Величайший разум господствует в космосе, и ничего несовершенного в нём не допускается.

М.В.: Значит, всё слабое, недоросшее, преступное, жестокое, глупое — «под ноготь». Не нравится мне это…

Ответ: Ничего подобного. О несовершенном, больном, уродливом, безумном ещё больше самых нежных забот, чем о разумном, добром, красивом и здоровом. Им не дают только возможности иметь детей, что не исключает брака. Чувство же материнства и отцовства они могут удовлетворить и на чужих детях.

Высший эгоизм, то есть истинная выгода каждого «я», или атома, требует величайшего милосердия ко всему живому, но в то же время строгого искусственного подбора. Размножается только наиболее в данный момент совершенное.

А.Б.: Кто же будет отличать совершенное от несовершенного? Не вышло бы тут ошибки и не попасть бы из огня да в полымя?

Ответ: При настоящем устройстве общества искусственный подбор может быть применён очень ограниченно, в зачаточном виде, каково и теперешнее устройство общества. Но по мере приближения его к идеалу (он будет указан гениями и будет непрерывно развиваться) как милосердие, так и искусственный подбор будут усиливаться…

М.Л.: По — вашему всё же выходит, что я могу попасть в лягушку или корову. Мудрец после смерти может попасть в осла, а высоконравственный человек — в свинью или волка. Ведь это прямо ужасно! Самые суеверные религии утешительнее. Там обещают геенну огненную только дурным! Там всё же справедливость, хотя и жестокая!

Ответ: Справедливости мало в том, чтобы преступника наказывать даже не вечными муками: он результат своих родителей и окружающей среды. Он машина, которая сама не понимает, что делает. Преступника нужно только пожалеть, изолировать и лишить потомства. Так учит монизм.

Воплощение в животных возможно, хотя и маловероятно. Но человек и заслуживает это за своё невнимание к ним и жестокость, и в этом виноваты все, кроме вегетарианцев. Всё же воплощение в животных маловероятно. Объяснюсь. На одной из бесчисленных планет при начале их образования из туманности млечного пути (теперь вместо неё — солнца с планетами) зарождается (как на Земле) и быстро развивается жизнь. Эта планета находится в наиболее благоприятных условиях. Вот почему она опережает все планеты и достигает непостижимого для человека умственного развития и технического могущества. Отсюда высшая жизнь развивается по всему млечному пути и не допускает ни животной, ни другой несовершенной жизни. Остаются только растения и полезные бактерии или подобные им низшие существа, почти столь же нечувствительные, как автоматы. Значит, вселенная может содержать только одну совершенную жизнь. При воплощении вы можете её одну только и получить.

После смерти на земле, до вашего возникновения, по расчётам должны пройти сотни миллионов лет. На земле тогда уже не будет животных или современного человека, им подобного. Так что с кончиной, даже воплощаясь на земле, вы получите совершенную жизнь. Это вывод наиболее вероятный. Но бывает и маловероятное. Шансы воплощения в животных невелики. Во множество раз легче выиграть 200 000, чем попасть в животное. Но если бы это и случилось, всё же это не геенна огненная.

Н.П.: Мне непонятно, почему наши мудрецы приходят обыкновенно к обратным, крайне пессимистическим выводам, приводящим их к желанию прекратить всякую жизнь как несомненное зло. По их мнению, даже весь прогресс должен иметь в виду эту цель (то есть самоуничтожение).

Ответ: Потому что они ослеплены землёй и не составили себе общей картины жизни бесконечной вселенной. Мы живём жизнью космоса больше, чем жизнью земли, так как космос бесконечно значительнее земли по своему объёму, массе и времени.

В.Р. (Из его интересных писем): Я тоже монист, но я отрицаю существование материи. В начале был разум, кроме него ничего и нет. Воплощение разума в материю — чисто умозрительный процесс. Внешний мир, как формулируют индусы, есть сон Брамы.

В любом атоме объём его частей так же мал, как объём звёзд по отношению к пространству Млечного Пути… Плотный и неделимый атом Лукреция и Лавуазье оказался мифом. Наверно, и элемент атома окажется таким же мифом…

Ответ: Вы только заменяете слово «материя» словом «мысль». Конечно, наше представление о материи субъективно и зависит от устройства мозга. У разных животных оно должно быть различно. Но слово «материя» предпочтительнее. Её изучает наука и связывает её на основании фактов с мыслью. Мы не видим мысли без материи. Мозг воспринимает свойства материи как зеркало, отражающее предметы. Форма одного и того же предмета зависит от формы зеркала, но предмет то один и тот же. Так что субъективность вещей, искажённая в мозгу, ещё не отрицает этих вещей.

Что же касается малого объёма атомов, это нас соблазнять никак не может, потому что столь же малы и небесные тела по отношению к объёму эфирного пространства, их разделяющего.

В.Р.: … Ваше сравнение ряда последовательных существований с рядом снов — прекрасно, мысль об отсутствии промежутков времени по причине неощутимости его в неорганической материи, конечно, безмерна. Многажды мы рождаемся, но стараемся не внукам и правнукам подготовить лучшие условия жизни, а самим себе…

Ответ: Наши интересы и интересы правнуков сливаются. Если правнукам будет плохо, то космос будет несовершенен. А если он будет таков, то и нам будет несладко. Стараясь о внуках, мы заботимся о самих себе…

В.Р.: Вы рисуете великолепную картину безграничного прогресса, другие же представители материального мировоззрения говорят: «Цели нет, прогресс сменяется регрессом, бесцельная и бессмысленная игра атомов (пляска Шивы). Отсюда бесконечный пессимизм буддистов и самоуничижение как желаемый идеал. Раз такая жизнь возникла в космосе, мы, мыслящие и знающие, должны стремиться к уничтожению жизни. «Не за себя скорбишь, а за последнюю гусеницу, которую оса парализует уколом в нервный центр, а осиные дети потом её заживо лопают…»

Ответ: Я даже не о прогрессе говорю, а о том, что вселенная, в общем, всегда была и будет в совершенном виде. Пожалуйте! Всё уже сейчас готово для вашего полного удовлетворения. Мученический момент самозарождения и последующего прогресса краток, исключителен и незаметен в космосе, как серая пылинка, упавшая на белоснежное поле. Жизнь, развившаяся самозарождением и достигшая при благоприятных обстоятельствах великого могущества на какой — либо планете млечного пути, особым способом безболезненно размножается, распространяется по всему его пространству, уничтожая (также безболезненно) уродливые зачатки жизни на других планетах. Из нескольких сотен миллиардов планет должна же найтись хоть одна, опередившая все другие и, конечно, Землю. Если последняя о том же мечтает, то лучшая планета давно уже это осуществила.

Итак, мученическое самозарождение совершенным разумом допускается как исключение, как горькая необходимость — примерно на одной планете из миллиона их.

У нас нет привычки созерцать Млечный Путь, совокупность миллиардов планет, мы видим только то, что перед нашим носом, и потому приходим к печальному и неверному выводу.

Жизнь ни на одной планете уничтожить нельзя. Она снова возникнет самозарождением. Надо её заменить лучшей, как земледелец плохие овощи и фрукты заменяет лучшими сортами. Если же автогония обещает дать хорошие плоды, то надо терпеливо дожидаться их созревания и терпеть муки прогресса (как мы видим на Земле). Нам на Земле осталось столько — то страдать. Если мы теперь дотла уничтожим жизнь, то терпеть придётся ещё больше, потому что придётся начать с азов самозарождения.

Мы знаем много, но наше незнание — море, а знание — капля. Знание сделает нас счастливыми. Уничтожая сознательную жизнь, мы лишимся надежды на лучшее. Только знание может открыть нам глаза, правильно оценить вселенную и указать её прошедшее и будущее. Вселенная и жизнь — одно и то же.

Страдание зависит от погасания деятельности мозга, или нервных узлов, а так как у гусеницы их немного, то и страдать она сильно не может. Чем проще организм, тем ближе он к условному небытию, то есть тем самым он менее способен подвергаться мучениям. Больше всего оснований пожалеть человека. Но и это несовершенное животное находится только на каком — ни будь десятке планет Млечного Пути, составленного из тысяч миллиардов их.

В.Р.: … Перечитав брошюру, я понял, почему Вы свою великую идею панпсихизма назвали материализмом. Мой спиритуализм, мне кажется, ближе к ней, чем к бюхнеровскому материализму… Я не говорю, что я уже разделяю ваше воззрение, но я понял вашу точку зрения. Мне думается, что дальнейшее развитие чистого положительного знания даёт много неразрешимого для материалистов… В книге Джеймса «Многообразие религиозного опыта» приводится много примеров непосредственного познания. Чем иным объяснить способность так называемых феноменальных счётчиков давать решение кубических уравнений, не зная алгебры?

Разумом ли только познается космос?

Ответ: Говорили о таких же феноменальных лошадях, но дело оказалось пшиком. Теперь замолчали и о счётчиках. Все же я думаю, что решение ими кубических уравнений и других задач возможно подстановкой, то есть ощупью и без знаний алгебры. Сколько, однако, поразительных явлений оказалось фокусами или самообманом! Что теперь осталось от спиритизма, даже от опытов Шарко, которыми было увлечено столько учёных. Фламмарион был по природе мистиком, но этот честный человек сам сознавался, что в течение своей жизни в Париже, когда через его руки проходили медиумы, чародеи и всё феноменальное, он не нашёл ничего необъяснимого.

К чему вы клонитесь! К вере в ясновидящих, которые видят сквозь землю и рассказывают все подробности о жителях Марса? Но ведь они ровно ничего не дали знанию. Не отказаться же от разума, который один расширил наши сведения о вселенной! Нашим просвещением мы обязаны науке, а не ясновидящим и феноменальным счётчикам.

В.Р.: … Мысль провести ваше жизнерадостное учение, стоя исключительно на точке зрения чистого разума и истины, признанных современной наукой, конечно, достойно уважения, но всё же как будут удивляться невежеству и самоуверенности нашей науки через 5 — 6 тысяч лет.

Ответ: Согласен. Знаю, что и выводы науки, особенно на её границах, шатки; всё же они больше заслуживают доверия, чем откровения якобы непосредственного знания. Но если уже теперь точное знание обещает столько, то через несколько тысяч лет ещё больше. Плакать же о том, чего пока нет, мы не будем.

В.Р.: … Как было бы хорошо, скажу больше, необходимо развить ваш трудный для восприятия из — за краткости изложения монизм в крупную работу… Панпсихизм есть естественный и честный конец последовательного материализма, то есть признание несостоятельности бюхнеровского. Я бы очень был рад дожить до выхода в свет вашего монизма в объёме хотя бы в 200–300 страниц.

Ответ: Бюхнеровский материализм никак нельзя заподозрить в отсутствии честности, напротив, он рыцарски честен и даже страдает за это отсутствием к нему симпатии. Он только не закончен, так же как мой не представляет конца, а есть только естественное продолжение бюхнеровского…

И.С.: По Эйнштейну вселенная ограниченна, у вас же она не имеет конца.

Ответ: Выводы мои почти не изменятся, даже если ограничить вселенную одним Млечным Путём. Кроме того, я стою на своём. Если космос ограничен, то что же за этими границами? Ведь опять то же пространство.

Вот число. Для того чтобы написать его, не хватит места во всей Эйнштейновской вселенной. Я утверждаю, что больше его нет. Ведь вы, наверно, после этого постучите меня по лбу… Разум выше формул. Но какова сила внушения! От неё не гарантирует ни учёность, ни талант!

Н.Н.: Как вы говорите о жителях планет, когда наука ровно ничего о них не знает?.. Да их просто нет!

Ответ: Есть знания несомненные, хотя они умозрительного характера. Таковы знания о бесконечности пространства и времени. Таковы же знания математические.

Одно из двух: или земля заселилась самозарождением, или переносом зачатков жизни с других планет (Аррениус). Если принять последнее, то очевидно, что жизнь должна быть распространена по всему космосу и только попутно захватила землю. Если же допустить самозарождение, то почему же тогда бы жизни зародиться на одной земле и миновать сотни миллиардов планет млечного пути! Планеты ничем существенно друг от друга не отличаются, и невероятно, чтобы жизнь осенила единственную планету из множества подобных.

Если бы во вселенной было только 10 планет, вероятность вашего отрицания была бы равна 10%, а вероятность жизни — 90%. Но так как планет в одном млечном пути множество, то вероятность вашего отрицания близка к нулю, а вероятность жизни почти 100%. Мы же видим не один млечный путь, а около миллиона их. Это фактически, теоретически же мы уверены в бесконечности вселенной и числа её планет. Неужели ни на одной из них нет жизни! Это было бы уже не чудом, а чудищем. Итак, заселённая вселенная есть абсолютная истина. Мало того, она совершенна и не содержит ничего неразумного, следовательно, лишена страданий. Ведь не может же быть, чтобы ни на одной из планет жизнь не достигла совершенства и могущества, которые бы не распространились повсюду.

Н.П.: Почему же обитатели иных миров не дадут нам о себе знать?

Ответ: Потому что человечество к этому ещё не подготовлено. Масса находится на очень низкой ступени развития. Заявление иных миров произведёт невообразимый переполох на Земле. Явление не будет понято, и фанатизм поднимет голову. Начнутся войны, погромы и чёрт знает что. Когда же распространится просвещение, возвысится культурный уровень, тогда мы узнаем многое о жителях иных планет. Пока довольно и того, что я вам сообщаю. Это необходимая предварительная прививка.

В.К.: Не понимаю, как можно иметь детей без полового акта. И почему вы его считаете унизительным?

Ответ: Это дело отдалённого будущего, когда душевная (мозговая) природа человека совершенно преобразится. Опыты искусственного оплодотворения даже высших животных дали превосходные результаты. Что же касается их способа, то он давно уже применяется к растениям. Унизителен не сам половой акт, а страсти, ради которых в истории совершено бесчисленное множество ошибок, самых вопиющих несправедливостей и преступлений. Как ни поэтична любовь, а всё же ради неё мы готовы всегда уклониться от истины. Кто же может устоять! Это сильнейшая страсть, самый могущественный двигатель. Но редко он работает на общую пользу, а большей частью направлен к исполнению капризов мужчины и женщины. Эти сильнейшие пружины человеческой души (нервной системы) мало выступают в истории, мало раскрываются, но они играют первостепенную роль после хлебного вопроса. Впрочем, хлебного вопроса у сильных мира не существует.

Повторяю: избежать обыкновенных браков любви было бы в настоящее время безумием и гибелью.

А.И.: … Не согласен, что разумное может быть довольно тем, что его атомы после смерти должны миллионы лет быть в дремоте и ждать случая опять попасть в сознательное или несознательное существо. Человек должен искать бессмертия, бестелесности… После этого легко уже заселение планет. Индусский профессор уже делает тело невидимым…

Вы отрицаете борьбу. Она-то и есть спасение…

Ответ: Субъективно, то есть для атомов, нет ни дремоты, ни ожидания. Даже биллионы лет для умершего не существуют. В общем, космос совершенен и потому ожить в виде животного в миллионы раз труднее, чем получить максимальный выигрыш.

Люди ищут бессмертия в форме возможно долгой жизни. Это так же хорошо, как сшить прочную обувь и стремиться к долговечности всех наших машин и сооружений. Слово «бестелесность» ни мне, ни науке пока непонятно. Когда будут открыты бестелесные существа, тогда и будем о них говорить. Мы же условились рассуждать только о несомненном.

Борьба есть орудие слепой природы. Когда в ней появляется разум, то он не может не вмешаться в борьбу. И он вмешивается. Совершенствуются орудия борьбы. Человечество с большим успехом подрывает свои силы и занимается самоистреблением. Разум человека ещё слаб, и поэтому получаются такие печальные результаты. Когда он будет сильнее, то и вмешательство его даст лучшие результаты. Искусственный подбор растений дал человеку очень многое. Он будет продолжаться и даст столько, что мы себе даже представить этого не можем. Так же разум по мере его развития вмешивается и в борьбу людей. Давно уже лучшие из них понимают вред национальной борьбы и розни, давно понимают вред бессмысленных или неосторожных браков. Искусственный подбор должен быть со временем применён не только к растениям и животным, но и к человеку. Разве не ясно, что слепая борьба не только приводит к уничтожению или ослаблению, но и не улучшает породы. Не всегда более сильный бывает более правым. Но допустим, что именно всегда. Всё же борьба есть самоистребление и ослабление. Разум может найти средство избежать и этого. Пусть слабые, уродливые, несовершенные члены общества не дают потомства. Это не мучительно. Они могут жить с жёнами, как и раньше, но жёны их не родят. Это и в высшей степени справедливо. Больные, калеки и несовершенные производят таких же если не в первом поколении, то во втором или в третьем. Несчастные дети в тягость самим себе и обществу. Какое же вы имели право сделать это зло? Искусственный подбор в будущей совершенной ассоциации людей не только устранит таким образом взаимное самоистребление и сопряжённое с ним великое страдание, но и будет быстро вести к индивидуальному улучшению людей. Устранятся только грубые, слепые и мученические формы борьбы. Она и сейчас идёт между животными, но плохо улучшает их породу. Чего-то в ней, видно, недостаёт.

М.Х.: Почему вы не допускаете возможности чудес, человеческой души в общепринятом смысле, существования духов?..

Ответ: Пределы возможности определить трудно. Но всё это маловероятно, тёмно, фактически не обосновано и противоречит точным проверенным знаниям. Это область веры или, в лучшем случае, сомнительной философии, вероятность которой выражается незаметными долями процента.

Моя цель — дать в монизме то, что имеет научную достоверность и высокий процент вероятности. Верьте во что хотите, но едва ли то, что я предлагаю, меньше религиозных утешений.

Сравните-ка!

1) Религия обещает грешнику (то есть заблуждающемуся) вечное мучение; монизм же — нескончаемое удовлетворение. Впрочем, заметим, что будущее создаётся из настоящего.

Совершенство космоса — результат разума, сознания и высокой деятельности. Не будет их — и жизнь вселенной превратится в ад. Эта угроза, истекающая из знания, должна побуждать нас к великим, но радостным трудам, к работе сознательной, обдуманной, медленной, с прохладой, но не к суетливой и напряжённой. Несколько негодяев, заблудших и несовершенных, не могут изменить величественного течения вселенной. Даже вся Земля, будь она хоть самая распакостная, ничего в космосе изменить не может. Другие планеты выручат.

2) Религия обещает продолжение земной жизни, свидание с родственниками. За это крепко держится большинство. Монизм же прямо обещает (субъективно) немедленную совершенную жизнь и общество совершенных существ. Хорошо ли это забвение прошедшего в каждой последующей жизни, полный разрыв с горестями, радостями, привязанностями и антипатиями уплывающего бытия? Ведь эти радости и огорчения так ничтожны, так мелочны, что не худо и разорвать с ними навеки. Стоит ли поправлять дрянной, полусгнивший, полуразвалившийся дом! Не лучше ли снести его до основания, употребить на дрова, раз приготовлен для нас великолепный дворец, никогда даже не снившийся. Каждое животное, имея ограниченное сознание, пожелало бы остаться тем же животным. Так и человек хочет остаться человеком. Но ведь это заблуждение и результат его незнания.

3) Религия игнорирует судьбу животных. Монизм же обещает не только для них то же, что и для человека, но также и для растений, и для каждого атома почвы, воздуха, воды, для каждого атома (или его части), заключённого в центре любой планеты, любого солнца или другого небесного тела, обречённого, по-видимому, на вечное небытие.

4) Мы можем совершенно не беспокоиться о всех наших близких, обо всех наших предках и обо всех людях, когда — то живших. Все они по монизму уже живут и довольны.

5) Также и будущее наших потомков не может нас озабочивать. Даёт ли что ни будь подобная философия.

6) Религия даже порядочным людям обещает в будущем мытарства, чистилища и ещё что — то неясное. Праведники же получают тысячи лет жизни. И это время кажется им достаточной наградой и чуть ли не бесконечностью. Религия грозит и требует, монизм предоставляет каждому полную свободу и не видит в будущем ничего злого.

Н.Н.: Жив ли атом?

Ответ: Отрешитесь только от ранее внушенных идей, и вы увидите, что он жив. Действительно, некоторые атомы, несомненно, живы. Это те, которые составляют часть живых существ. Но раз некоторые живы, то было бы величайшей нелепостью считать другие атомы вселенной мёртвыми. Материя едина, и основные свойства её во всей вселенной должны быть одинаковы. Они выражаются тремя понятиями: временем, пространством и чувством. Придавать чувственность только одной какой ни будь части космоса противоречит принципам простоты, единства, или монизма космоса. Каждое животное есть маленькая вселенная. Космос отличается только своими размерами.

Н.Н.: Сказал ли монизм последнее слово?

Ответ: Конечно — нет, наука идёт вперёд, и каждый год даёт новое. Она даёт нам видеть всё более и более скрытые явления и части космоса.

Таинства материи и сил открываются непрерывно. Расширяется представление о вселенной, её причине. Всё изменяется, всё течёт, в общем, к высшему, к лучшему. Говорить о будущем точного знания — значит фантазировать. У нас пока нет этой цели. Но деятельность в этом направлении имеет хорошую сторону. Мысль о бесконечности знаний, уверенность в будущих открытиях, подавление научного фанатизма необходимы ради дальнейшего развития позитивной науки. Как бы ни были, по-видимому, нелепы и чудесны наблюдаемые кем-нибудь факты, они должны быть многократно проверены.

Ничего не закончено. Всё только начато, конца же никогда не будет. Сама наука всегда должна находиться под сомнением.

Н.Н.: Ваше обещание всем без разбора — и добрым и злым — одинакового счастья, одинаковой судьбы не есть ли нарушение справедливости и не может ли побудить к развитию и распространению разнузданности и тайных преступлений? Я думаю, что это так, и вот почему я сторонник религий, как бы слабы они ни были в научном отношении. Всё же это тормоз! Страх вечных мук удерживает человечество от попятного хода и полнейшей деморализации. Религии — двигатели прогресса.

Ответ: Моё учение должно многих умилить и сделать настолько хорошим, насколько он может. Притом на Земле возмездие ждёт нас за малейшую нашу ошибку. Если вы убили — вам мстят, сделали дурное — вас наказывают или частные лица отплачивают тем же. Жестоки к близким, к друзьям — они оставляют вас, умирают, болеют, и вы всю жизнь терзаетесь раскаянием о сделанном, уже непоправимом зле. Всё это надо подробно объяснить людям. Картина предстоящих наказаний как прямого неизбежного и естественного последствия ошибок должна скорее устрашить, чем сомнительные загробные муки. Однако каждый должен понять и то, что если и он, и вся земля, и все планеты будут безумны, то вселенная обратится в ад и он будет в нём вечно страдать. Это тоже удерживающий мотив.

Разнузданности на земле не может быть ещё и потому, что разнузданных изолируют и лишают потомства. Ведь в заключении трудно размножаться. Тайные преступления также обнаруживаются и находят соответствующий отпор.

Мы не видим, чтобы и вера была особенно сильным тормозом для убийц и воров. Таковые незаметные, негласные и ненаказуемые грабители, убийцы и насильники как раз и состоят в сонме (собрании) верующих.

Хотя, правда, они сами не сознают, каковы они, и даже надеются на небесную награду не в пример прочим.

***

Мне очень больно, что многие умные и знающие люди смотрят на выводы «Монизма» как на нечто фантастическое или, в лучшем случае, философское. Никакой тут философии нет. Мои выводы строго научны, могут быть доказаны и разъяснены во всех подробностях. Они основаны на вычислениях и фактах неоспоримых. Мало того, были люди, которые приходили приблизительно к таким же выводам, хотя и менее определённым, и ярким. Оно и понятно. Нам дано больше, с нас и спрашиваться должно больше.

Я сам всячески стараюсь опровергнуть себя. Прошу вас о том же, укажите мне на то, что у меня неверно, неполно.

***

Из многих статей обо мне привожу тут отрывок неизвестного мне автора (Вечерняя Москва, 4 мая 1925 года, № 99), К. Э. Циолковский… философ, астроном, механик, биолог, социолог, химик и изобретатель. Он дал удивительные работы в области изучения солнечной энергии, сопротивления воздуха, в области астрофизики и аэронавтики. Десятки лет тому назад Циолковский буквально поразил научные круги своими двумя величайшими в истории человечества проектами. Из них первый — межпланетное путешествие при помощи специальной ракеты, и второй — металлический дирижабль…

Прибавлю к этому, что известный профессор Ветчинкин на московском диспуте 3 мая 1925 года, в присутствии представителей многих учреждений, заявил о том, что все мои вычисления относительно дирижабля и реактивных приборов верны, и если приняты были ранее холодно, то только потому, что опередили время. Много и других было в печати официальных, торжественных и коллективных заявлений о верности моих расчётов…

II. ПРИЧИНА КОСМОСА

Последующее не есть чистое знание, а помесь точной науки с философскими рассуждениями. Они могут быть приняты и неприняты. Лучше это, чем блуждание в потёмках оккультизма и спиритизма.

Космос подобен кинематографической сцене, где развивается ряд картин совершенно автоматически. Он подобен также сочетанию звуков, которое даёт нам граммофонный кружок. Он похож на будущий автомат, который будет соединять световые явления со звуковыми и другими — даже явлениями мышления,, как в счётной машинке.

Мы знаем, что есть и причина всех этих автоматических действий. Она заключается в человеке — творце. Он сам есть нечто высшее сравнительно со своими произведениями.

Не можем ли мы также говорить о причине вселенной, как говорим о причине искусственных вещей?…

Но автоматические приборы человека, с точки зрения положительной науки, тождественны с человеком. Отличие только количественное, но некачественное. Та же материя и там и сям, те же законы природы. Конечно, ощущение этих приборов близко к небытию, но не абсолютный ноль. Примерно, тут такая же разница, как между микробом и человеком.

Напротив, трудно считать причину вселенной тождественной с ней самой. В самом деле, человек в своей деятельности не может создать ни одной крохи вещества, ни одной капли работы (по закону сохранения вещества и энергии). Причина же дала их целую бесконечность в виде безбрежного космоса.

Значит первое, что мы можем сказать о причине, это то, что она не только нечто высшее вселенной, но и то, что она не имеет ничего общего с веществом.

В разные времена, при разном уровне развития и знаний, люди принимали и разные причины их существования и возможного благоденствия.

Всё полезное или угрожающее принималось порой за причину и предмет поклонения. То красота, дающая наслаждение или более совершенную жизнь, то река, оплодотворяющая страну своими разливами, то страшные звери и воображаемые злые чудовища, которые могли всё уничтожить, то полезные домашние животные и фантастические добрые существа, от которых казалось зависело довольство, сытость и здоровье людей, то люди —герои, то небесные тела.

Наиболее проницательные мыслители поняли, что всё их благосостояние обусловливается Солнцем. Оно даёт травы, овощи, фрукты, хлеб. Без него невозможно бы было существование животных. Оно даёт радостный свет, тепло и множество других благ. Солнце стало началом жизни, причиной всего. Оно было благотворящей причиной.

Но другие, ещё более разумные, поняли, что светило не имеет ума и если бы могло, то делало бы зло также равнодушно, как и добро. Не оно ли палит урожаи в засуху и производит солнечные удары!

Не было смысла и считаться с бездушной причиной.

Кроме того, астрономия открыла бесчисленное множество иных солнц, не менее могущественных, чем наше, хотя и не имеющих, по своей отдалённости, такого значения для Земли.

Тем не менее авторитет Солнца был подорван наукой, в особенности тогда, когда Земля оказалась частью Солнца одного с ним состава.

Была, очевидно, более важная причина (или более серьёзный источник) всех солнц и всего нашего благосостояния.

Прежде всего ошибка была в том, что только часть вселенной принималась за причину явлений (например, Солнце, Земля, человек и т. п.), между тем как ясно, что весь космос обусловливает нашу жизнь. Трудно предположить, чтобы какая-нибудь его часть не имела рано или поздно на нас влияния. Это сознание привело к пантеизму. За причину всего совершающегося принята сама вселенная. Дальнейшие изыскания о причине космоса, думают пантеисты, бесплодны.

Всё зависит от вещества в своей совокупности. Оно родило бесчисленные солнца, ещё более бесчисленные планеты и жизнь на них. Оно произвело совершенство органических существ, устранило страдания и сделало каждый атом счастливым! Довольно изучения материи. Мы находимся в её руках. Она наша мать и повелительница, она и есть причина.

Но тут возникают вопросы. Отчего-же вселенная дала добро, а не зло, отчего она такая, а не другая! Ведь можно же вообразить другой порядок, другое строение, другие законы природы!…

Кроме того, какая польза почитать вселенную; ведь это просто бесконечно-сложный механизм. Почтение требует жертв. К чему же эти жертвы природе! Ни ей, ни нам толку от этого никакого. Это то же, что и поклоняться Солнцу или огню. Надо, чтобы жертвы или наша деятельность была полезна нам самим.

Поэтому самые мудрейшие из людей сочли за нашего властителя и повелителя то, что ведёт всех людей и всех других существ к счастью, довольству, сознанию и вечности.

Мы говорим про мысли, правила и законы, ведущие всё живое (а всё ведь живо) к прочному и нескончаемому удовлетворению. Одни принимали за такую основную идею любовь к человечеству, другие — любовь и милосердие ко всему живому на Земле, третьи — милосердие ко всему земному и небесному, к каждому атому или его части. Вера в эту идею, в её спасительность, воплощение её в жизнь, её распространение подчинение ей — уже не было бесплодной жертвой. Оно могло приносить великие плоды.

Итак, всеобщая высшая любовь к атому, в глазах мудрейших, была достойна поклонения, т. е. исполнения законов, которые выражали эту любовь.

Но ведь милосердие и законы выходят от людей и других более высоких существ. Значит, мы приходим к почитанию избранных умнейших людей и иных существ с высшими свойствами.

Им послушание, внимание и уважение. Хотя существа эти—дети вселенной, но всё же почитание самой вселенной бесплодно.

Полезно, для нас ограниченных и слабых, исполнение воли избранных высших. На этом приходится остановиться, этого кажется достаточно. Причём же тут причина космоса!

Покажем, что есть смысл допускать существование причины, разбирать её свойства и иметь к ней некоторые чувства.

Бежала в пустынном лесу собака и обрезала об острый осколок больно ногу. Она повизжала и побежала дальше по своим делам. Мозг её не заработал от укола и на осколок она не обратила никакого внимания.

По тому же месту шёл голодный заблудившийся человек. Увидав осколок, которым животное порезало ногу, он поднял его и внимательно осмотрел.

Остатки посуды навели его на мысль об обитаемости места. Он умирал от истощения и стал искать жилища. Скоро он его нашёл и был спасён.

Кто же поступил благоразумнее— животное или человек!

Археолог, откапывая, собирая и изучая остатки прошедшей жизни организмов, делает заключение об их существовании, строении, развитии, свойствах, обычаях, вкусах, образе жизни и т. д. Так составляется история наших предков и история эволюции животных. Неразумный же или дикий по своему незнанию человек (их большинство) разбивает старую вазу, бросает найденные случайно несовершенные орудия родичей и пренебрегает всеми полуистлевшими следами их былого существования.

Так и мы не будем подобны неразумным животным или ограниченными невежественным людям и разберём, насколько хватит нашего ума и знаний, свойства причины. Она есть, потому что существует вселенная. Нам может быть скажут: если мы ищем причину космоса, то ведь у этой причины есть новая причина. Так мы никогда не кончим. Да, я скажу — есть, но ум ограничен и потому будет хорошо, если мы что-нибудь узнаем хотя бы о первой причине. Было время, когда и космос, как причина, был пределом наших рассуждений. А ещё раньше ограничивались даже одним солнцем, даже одной Землёй или её предметами. Всё же мы делаем шаг вперёд, ища первую причину вселенной.

Как по существованию разных искусственных предметов мы заключаем о настоящем или прошедшем бытии человека, как по гнёздам, норам и костям узнаём животных, так и вселенная непрерывно кричит нам о существовании причины.

Как по остатку старинной вазы мы судим о свойствах, искусстве и орудиях ваятеля, так по космосу и его свойствам мы судим о качествах и целях причины.

Не может, например, эта причина быть чем — то злым, раз в общем мир прекрасен и даёт своим составным частям, почти чистое и субъективно-непрерывное счастье. (См. мой „Монизм Вселенной»). Не может она быть ничтожной, раз мир так беспределен и вечен, не имея ни начала, ни конца.

Когда мы видим хорошо сделанную статую или куклу, то нам приходит в голову, что сам мастер всё же выше своего произведения: кукла не говорит, не ходит, не мыслит. Она не может даже сделать своё уродливое подобие. Ясно, что она ниже своего творца.

Так при изучении вселенной мы должны прийти к выводу, что причина безмерно выше космоса.

Что для человека могущественно, то для причины, может быть, незначительно (как игрушка для мастера). Что для сознательного животного безначально и бесконечно, то для причины, может быть ограничено, потому что сама она не соизмерима с её изделием, как жалкий горшок или статуя не сравнимы с человеком.

Может быть, скажут: какое нам дело до свойств причины, если мы зависим только от вселенной! довольно изучения её самой.

Но в том то и дело, что проникновение в свойства причины даст неожиданные и новые выводы, которые не может дать одно изучение природы и которые не могут не иметь благотворного влияния на поступки человека и других сознательных.

СВОЙСТВА ПРИЧИНЫ.

Космос бесконечен и безначален по времени и протяжению. Это поражает. Насколько же поразительна причина, раз она произвела бесконечное! Но из этого ещё не следует, что и для причины космос — диво. Бесконечность есть продукт мозга или, что тоже — порождение самой вселенной. Это нечто субъективное. Что для нас беспредельно, то для причины может быть ограниченной величиной.

Но мы никогда этого не поймём. Можем привести только пример, который поясняет нашу мысль, но ничего не доказывает: червяк двигается по яблоку и не видит ни конца его, ни начала, оно ему кажется — бесконечным. Так и космос нам представляется не ограниченным.

Бесконечность времени и пространства есть акт высшего творчества. Как мы производим какую-нибудь вещь, так причина создала бесконечности всех родов. Вселенная есть просто вещь, не соизмеримая с нашими предметами (т. е. с частями космоса).

Вселенная безгранична по веществу. И тут можем повторить те же рассуждения касательно материи, т. е. распространённости эфира, солнц, планет, и других небесных тел.

Космос обладает безпредельной запасной работой (потенциальной энергией). Примером могут служить вечно горящие солнца. Хотя они и тухнут, но те же или другие возгораются. Она так обильна, что даже в ограниченном кусочке материи или эфира никогда не может истощиться. Эта третья бесконечность такое же порождение человеческого ума, как и все прочие. Для причины же и эта бесконечность, вероятно, очень незначительна, как вещь для человека. Но какова же сама причина, которая производит все эти чудесные для людей отвлечённости! Она, примерно, так же могущественна, как мастер в сравнении с незаметным прахом, падающим с его одежды. Надо заметить, что все наши сравнения не годятся в количественном отношении, т. е. причина неизмеримо выше.

Вселенная ничего не содержит, кроме атомов с их частями Эти атомы каждую минуту готовы возникнуть к жизни. Нет атома, который бы периодически не принимал участия в высшей жизненной организации (существ, подобных человеку и выше). Математически, т. е. если принимать и незаметно маленькие ощущения за количества все атомы всегда живы. Итак, весь космос, до последних его пределов (которых, впрочем, нет) всегда жив в абсолютном смысле. Он всегда чувствует. Какова же степень жизни-чувствительности причины! Мы рискованно сравниваем её с жизни-чувствительностью высшего потомка человека по отношению к чувствительности травы или бактерии.

Части космоса — атомы живут миллиарды лет, но всё же они разлагаются. Однако мельчайшие их доли, продукты разложения, вечны. Периодически, они снова соединяются и дают те же атомы. Таким образом, космос постоянен. Он только играет, как волны в море. Каково же постоянство причины и какова её личная игра.

Что всегда было (вселенная, напр.), то не может быть создано. Но ведь это рассуждение субъективно, оно только продукт мозга. Мир создан, но это непонятно для человеческого ума. Что для нас безначально, то для причины имеет начало. Так нельзя отыскать начало в кольце. Насекомое подёнка живёт день. Если бы она имела разум, то жизнь человека ей то же казалась бы безначальной и бесконечной. Мы повторяем: мир сотворён. Все космические бесконечности только составные части изделия, которое желательно было создать причине. Но каково же её могущество, если вселенная только одна из вещей причины.

Мы должны за ней допустить силу не только создавать, но и уничтожать. Также делать то и другое многократно, неограниченное число раз. Причина должна иметь способность ликвидировать и производить материю. Правда, ограниченное пока наблюдение человека не замечает, чтобы причина вмешивалась в дела вселенной или перестраивала её. Ни творения, ни уничтожения материи не заметно. Космос развивается машинально, но право созидать и уничтожать нельзя отнять от причины.

Так, если бы весь космос внезапно исчез, то это было бы только проявлением высшей воли. Если бы народилось миллион новых вселенных, не имеющих ничего общего ни между собой, ни с нашим миром, то в этом не было бы ничего удивительного. Разве удивительно, что горшечник разбил свой воз с горшками и сделал ещё в десять раз больше посуды! Сравнение, конечно, жалкое, как и все другие.

Обдуманность космоса изумительна, он построен так, чтобы давать себе только счастье. Какова же мудрость причины, если и её изделие—вселенная поражает нас до обморока!

Мы доказали в «Монизме Вселенной», что космос, управляется разумом (своим собственным), что благодаря этому, в общей картине мы ничего не видим кроме совершенного. Порождённая им жизнь выше человеческой. Последняя же и животная есть исключение — необходимый рассадник обновления. Такие планеты, как Земля, так редки, что их можно не считать, как не замечают пылинку на белом листе бумаги. Итак, вселенная, в общем, не содержит горести и безумия. Её радость и совершенство производятся ей самой. Они вполне естественны и неизбежны, как неизбежно, чтобы каждое животное сторонилось боли и других страданий. Только на Земле у низших животных и даже человека, пока не хватает для этого ни сил, ни уменья, а в космосе их достаточно. Со временем будет достаточно и у будущих далёких потомков человечества. Одним словом, живая вселенная, сама по себе, довольна и разумна. Но если таково чувство мира, то каково же самочувствие его причины.

Цель её дать безмерное, никогда не прерывающееся благо. Безмерно оно не только потому, что оно по времени не имеет ни начала, ни конца, но и потому, что оно бесконечно по распространении в пространстве, — даже, может быть, и в силе, так как всё будет возрастать. Причина, создавая свою игрушку, дала ей не мучение, а радость. Мы знаем, как она велика (см. Монизм). Какова же доброта причины, если даже одной из своих игрушек она дала такое счастье, которое и объять не может человеческий ум!

Выводы (резюме).

Причина несоизмерима со своим творением, так как создаёт вещество и энергию, чего космос сам не в силах сделать.

Для неё ограничено то, что даже для высочайшего человеческого ума безначально и бесконечно.

Космос для неё определенная вещь, одно из множества изделий причины.

Мы про другие её изделия ничего никогда не узнаем, но они должны быть.

Причина, с человеческой точки зрения, во всех отношениях бесконечна по сравнению со вселенной, которая, в свою очередь, бесконечна по отношению к любой части космоса: к человеку, Земле, Солнечной системе, Млечному пути, к группе спиральных туманностей, ко всему известному миру.

Вся известная вселенная тоже, что капля в безбрежном океане.

Отсюда видно, что причина по отношению к человеку и перечисленным частям вселенной, есть бесконечно-большое второго порядка.

Причина должна быть всемогуща по отношению к созданным ею предметам, например, к космосу, хотя, по-видимому, не касается его. Но он и сам по себе исправен и умеет жить на благо самому себе. Однако это равнодушие, теоретически, во всякое время может быть нарушено.

Причина создала вселенную, чтобы доставить атомам ничем, неомрачённое счастье. Она поэтому добра. Значит мы не можем ждать от неё ничего худого.

Её доброта, счастье, мудрость и могущество бесконечны по отношению к тем же свойствам космоса.

Какие же практические выводы? Не осталось ли бы всё по-прежнему, если бы мы и не рассуждали о свойствах, причины?

Первый вывод: удовлетворение любознательности и вытекающее отсюда спокойствие.

Второй: смирение перед причиной. Оно поможет нам быть благоразумными и заставит нас помнить, что если нам дана нескончаемая радость, то она может быть всегда и отнята, если мы не благоговеем перед причиной. Это дань её.

Третий: чувство благодарности за не кончающееся, все возрастающее счастье. Она придаёт нам бодрость в нашей бедной земной жизни и заставит нас всегда помнить и любить его причину. Любовь умилостивит её, потому что любовь также её дань.

Четвертый: мудрость и благость причины по отношению к своему изделию позволяет нам думать, что могущество причины не принесёт нам зла и в будущем. Например, не прекратит существования вселенной или не сделает его мучительным.

Глубокие чувства наши и разум должны быть проникнуты такими мыслями и в таком нисходящем порядке: 1) благоговение к причине, 2) послушание высшим человеко-подобным существам и 3) исходящей из них истине, ведущей нас к нескончаемому и великому благу.

От причины исходит космос, как одно из её произведений. От космоса совершенные человекоподобные существа, а от них абсолютная истина, ведущая в селенную к радости и устраняющая все страдания. Она оживляет мир и даёт ему господство разума.

Причина есть высшая любовь, безпредельное милосердие и разум. Совершенные существа выражают тоже. Таково же и свойство исходящей из них абсолютной истины. Короче: и причина, и органические существа вселенной, и их разум составляют одну и ту же любовь.

К. Циолковский (Дополнение к, «Монизму Вселенной»).

Н.Н.: Я готов допустить межпланетные сношения в пределах каждой солнечной системы, но ни у кого не хватит смелости допустить сношения между солнцами.

Ведь до ближайшего солнца надо лететь 40 000 лет со скоростью 30 километров в секунду. А если это невозможно, то каждая планетная система осуждена заранее на муки самозарождения.

Хотя этот период автогонии (то есть мук эволюции) сравнительно (по времени) невелик, но всё же ваши выводы о повсеместном космическом довольстве значительно умаляются (уменьшаются).

Ответ: Аррениус (Шведский физико-химик) допускает вселенское распространение жизни посредством микроскопических зародышей, переносимых какой-либо силой (например давлением света) от одной планеты к другой.

Если несознательная природа устанавливает живое сношение между звёздами, то каково же её могущество, если она осенена светом высочайшего разума! Я не сторонник авторитетов и даже против мысли Аррениуса, но я не могу устоять против силы избранного космического мозга.

Не верьте разуму и могуществу нашей планеты, но невозможно усомниться в силе одной из планет млечного пути. Их сотни миллиардов! Неужели ни одна из них не превысила безмерно Землю.

Я даже верю близкому могуществу нашей планеты, даже собственному разуму.

Скорость межсолнечного путешествия может быть ещё увеличена в сто раз. Тогда время сократится до 500 лет. Время жизни будущего человека также может увеличиться в 5 раз. В таком случае будет довольно одной жизни, чтобы переселиться к другому солнцу. Но как же достигнуть секундной скорости в 3 тысячи километров, то есть в 100 раз меньше скорости света?

Скорость атомов гелия, вылетающих из радиоактивных веществ, а также частиц положительного электричества превосходит эту величину в несколько раз. Скорость же электронов, при тех же явлениях, приближается к скорости света, то есть в 10 — 50 раз больше трёх тысяч. Если на дорогу мы запасёмся скрытой (потенциальной) электрической энергией или особыми, быстро разлагающимися радиоактивными материалами, то вот вам и средство получить большую скорость. Тогда, чтобы отправить снаряд с человеком весом в тонну к иному солнцу, понадобится около тонны же радиоактивного вещества или соответствующее количество электрической энергии. Через 500 лет мы достигнем ближайшего солнца. Радий для этого не годится. Его разложение в 4 раза медленнее, чем нужно. Неужели не найдётся хотя бы через тысячи лет вещества, которое разлагается в десятки раз быстрее радия. И теперь уже есть такие вещества, но они не годятся по другим причинам. Сосредоточенные солнечные лучи также могут дать большое давление и огромную скорость телам, хотя пока это неприменимо.

Если бы скорость межзвездного корабля была небольшая, то что же мешает пробыть нам в путешествии и 5 тысяч лет! Если не я, то моё потомство достигнет иной планетной системы. С другой стороны, серьёзные учёные ищут продолжения жизни и даже надеются достигнуть физического бессмертия. Мы не согласны с этим, но всё же неопределенного удлинения жизни наука рано или поздно достигнет. Тогда и тысячи лет путешествия нам не покажутся страшными.

Ещё есть тысячи возможностей даже при нашем (сравнительно) полнейшем невежестве и техническом бессилии!

Как же мы будем думать, когда приобретём множество знаний, когда высочайшие из людей примут участие в научных изысканиях, когда сама природа людей будет неузнаваемо высока, когда мы вообразим лучшую планету в Млечном Пути!

Мы не имеем сейчас ни малейшего понятия о пределах могущества разума и познания, как наши предки не представляли себе технического могущества современного поколения. Кто 200 лет тому назад верил в железные дороги, пароходы, аэропланы, телеграф, фонографы, радио, машины разного сорта и т. д.! Даже передовые люди, гении того времени, отчаянно смелые, не могли себе вообразить современных достижений. Пушкин менее 100 лет тому назад едва надеялся в отдалённом будущем на проведение в России шоссейных дорог.

К.Э.Циолковский. Калуга 1925г.